Необычные музеи Швейцарии

Много битв, крестьянских восста­ний, политических интриг, клятв в верности и измен видел он за семь столетий своего существова­ния. Ныне этот замок принадле­жит Адриану Конан-Дойлю, сыну знаменитого английского писате­ля, романами и рассказами кото­рого до сих пор зачитываются люди всех возрастов. Адриан Конан-Дойль с большой тщательностью собрал здесь все, что относится к жизни и творче­ству его отца, и прежде всего книги Артура Конан-Дойля на всех языках мира. Тут же об­ширная переписка его отца, лич­ные вещи, обеденный стол (фа­мильная реликвия Конан-Дойлей: за ним сиживали Ч. Диккенс, В. Скотт, Б. Шоу). Но главное в му­зее Конан-Дойля, конечно, «Зал Шерлока Холмса». В нем собра­ны рукописи и первые типограф­ские оттиски книг о знаменитом сыщике, а также многочисленные орудия преступлений: револьве­ры, кинжалы, кистени, яды и т. н. Вот уголок, посвященный «Баскервилльской собаке». Фото­графия угодий Баскервилля в те годы, когда писался знаменитый роман, — мрачные, заросшие ве­реском пустоши и болота. Боль­шой зуб, найденный там и, по убеждению местных жителей, принадлежавший дьявольской баскервилльской собаке...

Артур Конан-Дойль писал с та­кой жизненной убедительностью, так четко и осязаемо лепил пор­трет своего героя, что многие в то время полагали: Шерлок Холмс действительно существует. Об этом свидетельствуют письма на имя «мистера Шерлока Холм­са» с просьбой расследовать пре­ступление или загадочное проис­шествие...

А вот и дверь с табличкой: «Беккер стрит № 221». Вход в дом знаменитого детектива. Поднима­емся по лестнице и попадаем в освещенную большой настольной лампой комнату Шерлока Холм­са. Он только что был здесь и, видимо, куда-то поспешно ушел, потому что на столе стоит недо­питая чашка, на креслах второ­пях разбросанная одежда. Все тут так знакомо по книгам Ко­нан-Дойля. Жарко пылающий ка­мин, комплекты газет начала 90-х годов, полицейские журна­лы с описанием преступлений. Вот револьверы Холмса и докто­ра Ватсона, ручные фонари, даю­щие узкий, длинный пучок све­та, стальные наручники. На од­ном из столов лежит коробочка из слоновой кости. Горе тому, кто откроет ее без предосторожно­стей: сильная пружина выбрасы­вает отравленную смертельным ядом иглу. У окна прострелен­ный навылет бюст Шерлока Хол­мса (вы помните, «Приключения в пустом доме»), в углу столик с химическими реактивами, колба­ми, микроскоп (Холмс уделял большое внимание анализу пы­ли в складках одежды). На стен­ках коллекция оружия из афри­канских и азиатских стран. В «комнате Шерлока Холмса» нет ни гида, ни табличек с объ­яснениями. Обо всем рассказы­вает сам Адриан Конан-Дойль, вернее, его голос, записанный на магнитофон. Рассказ вдруг пре­рывается. Снаружи слышны стук копыт, потом голоса, резкий зво­нок в дверь. «Очевидно, кто-то пришел просить помощи Шерло­ка Холмса», — говорит Адриан. И этому невольно веришь... ...Не знаю, есть ли еще в какой-нибудь стране такой же музей, как в Коппэ, близ Женевы, он рассказывает о швейцарцах, на­ходившихся на иностранной во­енной службе. Около миллиона швейцарцев на протяжении XV— XIX вв. служили под чужими знаменами. За пределы своей страны их гнали или договоры о поставках солдат, заключавшиеся власть имущими с иностранными монархами, или голодная жизнь. Швейцарских офицеров и генера­лов влекли жажда наживы, стремление прославиться. Так или иначе, пять веков подряд продолжался этот «экспорт кро­ви» — поставки наемников для французских, английских, прус­ских, австрийских, испанских ко­ролей и императоров. На витри­нах музея можно видеть конт­ракты на поставку пушечного мяса. Вот один из них: Людовик XIV, получая для своих бесконечных войн 100 тысяч швейцар­ских ландскнехтов, высочайше обязуется экипировать их и кор­мить.

В музее Коппэ есть зал, посвя­щенный участию швейцарцев в походе Наполеона в Россию. Что, спрашивается, было нужно кре­стьянскому парню из-под Лозан­ны или Базеля в снегах Смолен­ска? Маршируя по горящей Мо­скве, он отнюдь не защищал сво­ей родины и не умножал ее сла­вы. Он лишь продавал свою кровь и свою жизнь. Один из стендов горестно сообщает: из 12 тысяч швейцарских наемников домой вернулось лишь 300 человек, да и то покалеченных и обморожен­ных.

2009